Митинг на площади, преследование, допросы с пристрастием, колония строгого режима — это краткая истории Курмангазы Айтмырзаева, приговоренного к четырем годам лишения свободы по обвинению в «организации массовых беспорядков». Участник Желтоксана рассказал Азаттыку, как развивались Декабрьские события 1986 года. Сегодня он добивается политической оценки тех событий. Он требует, чтобы Желтоксан признали восстанием на государственном уровне.

СТОЛКНОВЕНИЕ НА ПЛОЩАДИ

Вечер 17 декабря 1986 года. Ещё с утра на площади Брежнева в Алматы (ныне Республики) спецназ начал применять силу для разгона тысяч молодых парней и девушек, выступивших с политическими требованиями к Москве. Демонстранты требовали отмены решения пленума о назначении Геннадия Колбина первым секретарем ЦК Коммунистической партии Казахской ССР.

На сильном морозе пожарные машины обливали водой молодых людей, избивали резиновыми дубинками, оказывавших сопротивление — добивали саперными лопатами. В ход пускали даже сторожевых собак. Раненых митингующие выводили в сторону и оказывали помощь. Эти моменты навсегда запомнятся Курмангазы Айтмырзаеву, одному из организаторов Желтоксана 35 лет назад, тогда ещё студенту Алматинского театрально-художественного института (ныне Казахская национальная академия искусств имени Темирбека Жургенова).

Когда бойцы спецназа в касках и защищенные щитами без разбора начали наносить удары и по головам, молодые люди бросились на них. Спецназ взял их в оцепление и усилил натиск. Митингующие отступили, собрались с силами и снова попытались двинуться вперед.

С наступлением сумерек конфликт между двумя сторонами обострился.

— Многие люди получили ранения в результате столкновения. Когда большая группа людей устремлялась к отряду спецназ, стоявшие в середине толпы спотыкались и падали. Те, кто стоял сзади и толкал людей вперед, этого не видели и могли пройти по ним. В такие моменты окружающие вытаскивали тех, кто падал им под ноги, и помогали им выбраться из толпы, — говорит Айтмырзаев.

Курмангазы Айтмырзаев, возглавлявший молодежь, вышедшую на площадь, вспоминает, что в такие моменты было невозможно управлять толпой. Площадь, на которой днём беспечно стояли мирные жители, вечером напоминала собой поле битвы. Ситуация обострилась, когда бойцы спецназа применили силу: молодежь перевернула мраморный камень с одного из домов на краю площади. Камень, упавший на асфальт, разбился на мелкие кусочки. Люди собрали эти куски и стала кидать их в спецназовцев.

Когда 17 декабря 23-летний Курмангазы Айтмырзаев призывал студентов в Алматы выйти на площадь, он не ожидал, что мирное шествие приведет к таким столкновениям.

«Я ПРИЗЫВАЛ ВЫЙТИ НА МИРНОЕ ШЕСТВИЕ»

Курмангазы Айтмырзаев говорит, что 16 декабря 1986 года, когда он услышал по телевидению, что ЦК Коммунистической партии Советского Союза освободил Динмухамеда Кунаева от должности первого секретаря Коммунистической партии Казахской ССР и назначил на его место Геннадия Колбина, он почувствовал себя так, как будто его облили ледяной водой. Эта новость застала его в доме друга. Он поспешил в общежитие театрально-художественного института, где жил. В это время все студенты общежития бурно обсуждали последние новости и ходили по коридорам.

Курмангазы вспоминает, что кипел от возмущения. Он пошел в комнату своего однокурсника Усипхана Сейтимбета и спросил: «Почему партия не советуется с казахским народом и не считается с нами? Кто мы тогда?» Молодые люди решили, что должны выступить против этого решения. Он и его друг пошли в соседние общежития, чтобы узнать мнения других студентов. Сначала они посетили два соседних общежития Казахского государственного университета, поговорили со знакомыми студентами и договорились выйти на центральную площадь в 9 часов следующего дня на мирную демонстрацию.

Затем вместе с двумя другими студентами театрально-художественного института — Бактыбеком Имангожаевым и Аманбаем Канетовым — они побывали в общежитиях других учебных заведений на улице Космонавтов (сейчас Ахмета Байтурсынова) и агитировали студентов выйти на площадь. Так они посетили общежития института иностранных языков, медицинского, зооветеринарного и политехнического институтов, общежитие рабочих завода имени Кирова и договорились все вместе выйти на мирную демонстрацию.

Вернувшись посреди ночи в общежитие, студенты театрально-художественного института начали готовиться к мирной демонстрации: художники принесли кисти, краски, другие студенты принесли белую ткань для написания лозунгов. Таким образом, общежитие стало центром организации мирной демонстрации.

— В то время мы учились по учебникам научного коммунизма и истории КПСС. Мы открыли эти учебники и выбрали лозунги из трудов Ленина о национальной политике. Студенты разрезали белую ткань, а четыре-пять художников, обучающихся в институте, писали лозунги «Каждому народу — свой лидер!» и другие лозунги.

На следующий день на площади состоялось мирное шествие. Когда около 200 студентов театрально-художественного института под руководством Курмангазы Айтмырзаева пришли на площадь имени Брежнева в 9 часов утра, их аплодисментами встретили студенты из других вузов. Сотни людей собрались на площади, молодые люди один за другим поднимались на трибуну и требовали отмены решения пленума, которым Колбин был назначен первым секретарем Коммунистической партии Казахской ССР.

Представители власти, испугавшись протеста студентов, приходили на площадь успокоить студентов и просили их разойтись. Айтмырзаев говорит, что среди них были председатель президиума Верховного Совета Казахской ССР Саламат Мукашев и председатель Совета министров Нурсултан Назарбаев.

Курмангазы Айтмырзаев вспоминает, что около полудня демонстранты прошлись по улице Фурманова, чтобы увеличить количество людей на площади. По дороге к митингующим присоединялись люди, а когда около трёх часов они вернулись на площадь, количество молодых людей достигло четырёх-пяти тысяч человек. В то же время увеличилось и количество бойцов спецназа по краям площади. После четырёх часов на площади начались провокации.

— Среди нас появились крикуны. «Казахи, что вы стоите? Вперед!» — начали кричать они, и их голоса стали звучать сильнее. Мы бегали от одного конца площади к другому, чтобы успокоить молодых людей и призвать их к терпению. «Не будем поддаваться на провокации, мы пришли на мирную демонстрацию», — объясняли мы. В итоге провокаторы начали нападать на нас самих и обвинять в том, что мы говорим от лица властей, — говорит он.

В результате все переросло в столкновение, а к ночи ситуация и вовсе вышла из-под контроля. Тогда Курмангазы Айтмырзаев понял, что его ждут большие неприятности, как организатора митинга. Он целый день провел на морозе и был голоден. К полуночи, вернувшись в общежитие, он застал там преподавателей и сотрудников следственных органов, которые пришли «поговорить» со студентами.

На следующий день преподаватели заперли студентов в их комнатах и не выпустили из общежития. Таким образом, 18 декабря Курмангазы не смог выйти на площадь. В этот день столкновения усилились и начались массовые аресты молодежи. Позже Айтмырзаев узнал, что, поскольку в городской тюрьме и изоляторах не осталось места, милиция вывозила протестующих из города на грузовиках, избивала их там до полусмерти и оставляла без верхней одежды на сильном морозе в степи.

«ЧЕЛОВЕК НА ЧЕРНОЙ "ВОЛГЕ"» И «УСПОКАИВАВШИЙ МОЛОДЕЖЬ» НАЗАРБАЕВ

Когда Курмангазы Айтмырзаев и его друзья призывали молодежь на площадь, они обходили общежития и отмечались в журналах регистрации на вахтах, оставляя студенческие билеты. Поэтому они понимали, что скоро их начнут допрашивать.

— Два-три дня мы согласовывали, что будем говорить, если следователи начнут нас допрашивать. Тогда Бактыбек Имангожаев предложил сказать так: «К нам приезжал человек в чёрной "Волге", одетый в чёрное пальто, и призывал выйти нас на площадь». Мы даже нарисовали его портрет и выучили, что скажем, чтобы наши ответы совпадали, — говорит он.

22 и 23 декабря Айтмырзаева и его соратников начали вызывать на допрос в прокуратуру и отделение милиции. Курмангазы считает, что придуманная его другом легенда о человеке на «черной "Волге"» спасла им жизни. По его словам, следствие длилось шесть месяцев, поскольку следователи Комитета государственной безопасности (КГБ) искали мужчину в «черном пальто на "Волге"».

20 января 1987 года Курмангазы Айтмырзаев был арестован по подозрению в «разжигании межнациональной розни», «хулиганстве» и «организации массовых беспорядков». После десяти дней, проведенных в изоляторе министерства внутренних дел, его перевели в следственный изолятор КГБ. Айтмырзаев вспоминает, что каждый день следствия, длившегося в течение шести месяцев, был для него адом. Следователи ежедневно вызывали его на допрос, держали с утра до ночи и подвергали психологическому давлению.

— На допросе сидишь до тех пор, пока не закружится голова и язык не начнёт заплетаться. Четыре-пять следователей задают вопросы со всех сторон. Один запугивает, другой делает вид, что жалеет. Третий сочувствует и делает вид, что хочет помочь. Четвертый говорит: «Тебе конец, "зелёнка"». Сначала мы не понимали, что это такое. Оказывается, тем, кого расстреливали, наносили на лоб зелёнку, — говорит он.

Следователи, которые целыми днями допрашивали студентов, пытались найти организаторов акции протеста среди властей. Курмангазы говорит, что он и его соратники были вынуждены признаться в том, что выдумали человека на «Волге», после того, как следователи стали оказывать на них давление и показывать им фотографии различных должностных лиц и не прекращали поиски этого человека. Тридцать пять лет спустя Айтмырзаев говорит, что молодежь организовалась самостоятельно и за ней не стояло никакой силы, поскольку все находившиеся у власти в то время «притаились».

В своей книге «Без правых и левых» 1991 года Нурсултан Назарбаев писал так: «У каждого человека бывают в жизни моменты, когда он внезапно оказывается перед проблемой серьёзного выбора. …Когда собравшийся на площади народ устремился в город, я понял, что стою перед таким выбором: или я должен решиться на поступок, или спокойно вернуться в здание ЦК. Второе представилось мне непростительной изменой людям — они были правы! Я пошел с ними в голове колонны».

Айтмырзаев говорит, что видел Назарбаева. «Он сказал собравшимся на площади молодым людям "уйти", спустился с трибуны и стоял слева от неё, но я не видел Назарбаева, возглавляющего колонну», — добавляет он.

По его словам, хотя назначение Колбина руководителем республики побудило молодых людей выйти на площадь, на самом деле общественность протестовала против многолетней тоталитарной системы.

«НЕЗАСЛУЖЕННО ОБВИНЯВШИЕ ЖЕЛТОКСАН ВСЁ ЕЩЕ НАХОДЯТСЯ У ВЛАСТИ»

Летом 1987 года следствие было завершено и начался суд. Курмангазы говорит, что знал, что суд его не оправдает и тоталитарная система не простит тех, кто восстает против него. Он заявил в суде, что не признаёт себя виновным.

— В суде сказал, что это правда, что я агитировал и призывал выйти на площадь, сам был на площади, но я никого не призывал к драке. Я не разбивал никому голову, хулиганства не совершал, наоборот, призывал положить конец беспорядкам, — говорит он.

Во время двухнедельного судебного разбирательства пришла хорошая новость: жена Курмангазы, оставшаяся на попечении родителей в селе, родила первенца.

— Однажды во время перерыва в суде прибежала моя адвокат Галина Рогова и сказала: «Курмангазы, поздравляю». В том месте, где мы находились, ни о чём другом, кроме как о судьбе, не думаешь. Когда она произнесла слово «поздравляю», на миг подумал о свободе. «У тебя родился сын», — сообщила она. Я так обрадовался, что забыл, где нахожусь, — говорит он.

20 июля 1987 года суд Алматы признал Курмангазы Айтмырзаева виновным в «организации массовых беспорядков» и «разжигании межнациональной розни» в соответствии с уголовным кодексом Казахской ССР приговорил его к четырем годам колонии строгого режима. Тогда Курмангазы понял, что ещё долго не увидит сына. Он отбывал наказание в колонии строгого режима в селе Потьма Мордовской АССР, в лесу, в тысячах километров от своего дома.

Айтмырзаев говорит, что увидел сына, родившегося, когда он находился под стражей, год спустя. В январе 1988 года родители Курмангазы, его жена и первенец Акниет приехали в исправительную колонию на двухдневное свидание. Только тогда Курмангазы впервые смог обнять сына.

— Мама плакала навзрыд. Отец поддержал меня и сказал: «Ни о чём не жалей, ты никого не ограбил, не использовал оружие, с мужчиной всякое случается». Я старался быть бодрым при родителях. Но мне было очень тяжело оттого, что они из-за меня приехали в такую глухомань в лесу, — говорит он.

В конце лета 1988 года Курмангазы Айтмырзаеву смягчили приговор, и его перевели в колонию-поселение. Он должен был ходить отмечаться в комендатуру каждое утро и вечер, но за ним не ходил охранник со сторожевой собакой, как в колонии. Заключённым на поселении разрешалось жить со своими семьями. Вскоре из села приехала жена Айтмырзаева, и они сняли квартиру в посёлке Силикатный. Супруги устроилась работать на кирпичный завод в посёлке и поддерживали друг друга.

В октябре 1989 года у Курмангазы Айтмырзаева родился второй сын. На этот раз он провел некоторое время со своим малышом. Однако вскоре его жена вернулась в родное село, чтобы позаботиться о ребёнке в хороших условиях. Проводив семью, Курмангазы сдал обратно квартиру в посёлке и вернулся в комендатуру.

День воссоединения с семьей был близок. В том же месяце было издано судебное постановление об освобождении осуждённых в связи с Декабрьскими событиями.

— В октябре 1989 года меня вызвал начальник отдела режима. Я зашел в дежурную часть, там на меня так тепло посмотрели. «Мы изначально не считали тебя преступником. Пусть здесь закончатся твои муки, ты возвращаешься домой», — сказали они и поздравили меня, — вспоминает Айтмырзаев.

12 декабря 1991 года президент Казахской ССР Нурсултан Назарбаев подписал указ «О реабилитации граждан, привлеченных к ответственности за участие в событиях 17-18 декабря 1986 года в Казахстане». Однако Курмангазы Айтмырзаев до сих пор не считает себя оправданным из-за отсутствия политической оценки событий.

Курмангазы Айтмырзаев ныне возглавляет общественную организацию «Тәуелсіздік таңы — Желтоқсан», активно занимается общественными делами в стране. По его мнению, власти должны дать политическую оценку Желтоксану в соответствии с международными стандартами, признать эти события восстанием и дать участникам событий статус «борцы за независимость и свободу».

Он давно поднимает этот вопрос и говорит о нескольких причинах, по которым власти ещё не дают политической оценки Желтоксану. Одна из них — оглядки на Москву, которая жестоко подавила восстание, другая связана с тем, что у власти в стране всё ещё находятся те, кто в своё время незаслуженно обвинял Желтоксан и служил тоталитарной системе, считает он.

— С момента обретения независимости по Желтоксану не принято ни одного акта. Я буду считать себя оправданным только в тот день, когда Желтоксан будет признан восстанием на государственном уровне. Я требую от властей политического, а не социального статуса, — говорит Курмангазы Айтмырзаев.