Молодая девушка, вышедшая на площадь в поисках брата, получила огнестрельное ранение и пережила массу невзгод и трудностей. 75-летняя мать оплакивает смерть сына, скончавшегося от неизлечимой болезни после пыток под стражей. Активистка забастовки нефтяников, которая пять лет провела в тюрьме по обвинительному приговору, предпочитает хранить в себе выпавшие на её долю ужасы. Репортер Азаттыка побывала в Жанаозене и записала воспоминания пострадавших во время трагических событий 2011 года.

«ВСПОМИНАЮ СО СТРАХОМ И УЖАСОМ»

16 декабря 2011 года жительница Жанаозена Гульмира Кангараева отправилась на городскую площадь. 23-летняя девушка пошла туда в поисках старшего брата. Кайрат Кангараев был одним из участников забастовки нефтяников, которые на протяжении семи месяцев стояли на площади, требуя улучшения условий труда.

День, когда страна отмечала 20-летие независимости, для Гульмиры, как и для многих жанаозенцев, стал водоразделом. Она стала очевидцем жестокого расстрела безоружных граждан, который перевернул её жизнь.

— Услышала, что на площади происходит что-то нехорошее, стреляют в людей, — начинает свой рассказ Гульмира, впервые решившаяся на откровенный разговор с журналистом. — Наш дом стоял напротив площади. Я увидела, как полицейские шли со стороны роддома и стреляли. Люди падали. Когда я отступала, мне прострелили ногу. Подумала, что это петарда. Я находилась в шоке. Кругом была суматоха. Посмотрела на свою ногу, а она вся в крови. Я побежала и упала. Ко мне подбежали люди и куда-то потащили. Я всё время падала. Кто-то поднял меня и сказал: «Не падай, иди!».

Она рассказывает, что была шокирована, когда в новостях передали, что люди в Жанаозене забрасывали полицейских камнями и бутылками с «коктейлями Молотова».

— Я видела, как стреляла полиция. Но никто на них не бежал, не кидал камни и не бросал в них зажигательные смеси. Я этого не видела. Полицейские шли колонной, стреляли, добивали тех, кто падал, — так и расчистили себе дорогу. Потом были опубликованы видеоролики, — вспоминает Гульмира Кангараева.

Она говорит, что на улице сложно было найти машину, чтобы добраться до больницы. Помнит, что помогли случайные прохожие, посадившие её в попутку.

— В машине было полно раненых. Что творилось в больнице — словами не описать. Она была переполнена. Всё было в крови. Люди поднимались на второй этаж и падали. Не хватало медперсонала, — продолжает Гульмира.

Врачи зашили Гульмире разорванную пулей икроножную мышцу и отправили её домой, потому что мест не было.

С тех пор власти оказали ей помощь всего дважды. Сначала выделили как пострадавшей 500 тысяч тенге, затем к годовщине кровавых событий выделили ещё 500 тысяч. На этом помощь правительства прекратилась. Она не значится в официальном списке раненных во время Жанаозенских событий. Не получает льгот, ни разу не лечилась в санатории.

Её брат Кайрат, бастовавший с другими нефтяниками, вероятно, не вынес трагедии, произошедшей в Жанаозене. Он скоропостижно скончался в феврале 2012 года. У него остались жена и трое детей. На долю семьи выпало немало трудностей и испытаний. Нефтяная компания только недавно приняла её невестку на работу вместо умершего брата.

Сейчас Гульмира живёт с двумя детьми и матерью. У неё нет собственного жилья. Сама лечит и душевные, и телесные раны.

— То время до сих пор вспоминаю со страхом и ужасом. Наверное, я видела слишком много крови, поэтому всё ещё перед глазами возникают эти картины, — говорит Гульмира.

ПЛАЧ МАТЕРИ И ПЕРЕЖИВАНИЯ АКТИВИСТКИ ЗАБАСТОВКИ

Поминальный плач 75-летней Онайгуль Досмагамбетовой у могилы сына в селе Тенге близ Жанаозена разрывает душу. Жанаозенские события нанесли тяжелый удар по семье Досмагамбетовых.

В 2012 году нефтяник Максат Досмагамбетов, сын Онайгуль-апа, был приговорен к шести годам лишения свободы по обвинению в «организации массовых беспорядков» в Жанаозене. Его выпустили из тюрьмы досрочно, с тяжелым диагнозом. Он умер в феврале 2018 года в возрасте 36 лет от рака лицевой кости. Онкологическое заболевание, как считают его близкие, было следствием пыток в заключении. Максат Досмагамбетов первым публично заявил о пытках в изоляторе Актау во время судебного процесса в 2012 году. Судебно-медицинская экспертиза показала, что у него были сломаны ребра и челюсть. После заявления Досмагамбетова 21 арестованный нефтяник написал жалобы на пытки, но их заявления остались без внимания. В последние дни своей жизни Максат Досмагамбетов готовил документы для обращения в Комитет ООН по правам человека, но не успел подать.

Другой сын Онайгуль-апа Кайрат Досмагамбетов перенес 26 операций на паху после пулевого ранения, полученного во время Жанаозенских событий. На протяжении многих лет Кайрат просил о трудоустройстве, и только в этом году местные власти отправили его на обучение, чтобы найти ему работу.

Роза Тулетаева, единственная женщина, осуждённая по обвинению «в организации беспорядков», тоже приехала в Тенге. Её приговорили к семи годам лишения свободы. Она была досрочно освобождена через пять лет.

В 2012 году Роза Тулетаева на суде открыто заявила, что сотрудники полиции подвешивали её за волосы. Она сохранила вырванный тогда клок волос и знает имена тех, кто избивал её и Максата Досмагамбетова.

Тулетаева сейчас не хочет говорить о пытках в тюрьме. Считает, что в этом нет смысла — доказать избиения невозможно.

— Кроме телесных ран, дают о себе знать психологические травмы. Они не забываются. Я многое знаю, но сейчас не хочу говорить. Всё, что я скажу, могут использовать против меня. Не хочу рассказывать о пережитом, не хочу, чтобы полиция применяла в отношении заключённых то, что применяла по отношению ко мне. Пусть это останется внутри меня. Если я расскажу, что пережила, они будут только рады. И с другим человеком могут сделать то же самое. Я не дам им такой возможности и не скажу. Может, скажу перед смертью, — говорит Роза Тулетаева.

Приехавшие в Тенге в преддверии 10-летия трагедии нефтяники побывали и у могилы Александра Боженко, ещё одной жертвы Жанаозена.

20-летний бывший детдомовец Боженко умер при загадочных обстоятельствах после того, как заявил в суде, что во время следствия его заставили дать показания против нефтяников. Он попросил прощения у подсудимых. Молодой человек рассказал на процессе о пытках, не сдерживая слез.

— Мы погибали от рук палачей. Руками палачей нас избивали. Один из погибших — Боженко. Да пребудет его душа в раю. Многое не даёт мне покоя. Время всё расставит по места. Пережитое мной — ничто по сравнению с тем, что чувствуют те, кто потерял детей, — говорит Роза Тулетаева.

«РАСКРОЕМ ЭТО ПРЕСТУПЛЕНИЕ»

Нурлыбек Нургалиев, один из участников забастовки, 16 декабря 2011 года получил тяжелое ранение. Пуля, пройдя через пищевод, застряла в лопатке. Но Нурлыбек мало говорит о своём ранении, больше поднимает проблемы других.

— Мы видели людей с перекошенными лицами после ранения, нам пришлось нелегко. Одни знают об этом, другие нет. Многие семьи были разрушены. Старики, которые вчера обнимали внука, сегодня остались одни. Молодые вдовы стали жить отдельно и забрали с собой детей. Мы не должны этого забывать, — говорит он.

Нурлыбек Нургалиев считает своим долгом раскрытие преступления и наказание виновных после пережитой трагедии. «Сколько бы людей ни было против нас, мы всё равно раскроем это преступление», — убежден он.

Другой нефтяник Муратбай Жумагалиев, поддержав сказанное Нургалиевым, призывает людей объединиться и приложить усилия для раскрытия правды. Он предложил поддержать инициативу написать письмо в Акорду с требованием повторного расследования.

— Мы десять лет говорим властям, чтобы пересмотрели дела 37 (по обвинению в организации массовых беспорядков в Жанаозене к суду были привлечены 37 человек. – Ред.), пересмотрели дела тех, кто стрелял, кто погиб. Те, кто стрелял, убивал людей, все имеют звания и чины, должности. Все они должны быть привлечены к суду. Надо перестать говорить о том, что «время рассудит», нужно сейчас решать, делать всё возможное, — говорит Муратбай Жумагалиев.

По официальным данным, в результате стрельбы полиции в Жанаозене и на станции Шетпе 16 и 17 декабря 2011 года 17 человек погибли и около сотни получили ранения. 37 человек были привлечены к уголовной ответственности по обвинению «в организации массовых беспорядков», трое были оправданы, а 21 человек приговорен к условным срокам. 13 человек получили реальные сроки от трёх до семи лет.

Пятеро сотрудников полиции были приговорены к пяти и шести годам лишения свободы по обвинению в «превышении полномочий», все они позже были освобождены условно-досрочно.

Местные и международные правозащитные организации и ряд западных стран подвергли критике жестокие действия полиции в Жанаозене и потребовали от властей Казахстана справедливого расследования и наказания виновных в кровопролитии. В этом году несколько казахстанских правозащитных организаций вновь выдвинули это требование. Они поддерживают инициативу о независимом международном расследовании Жанаозенских событий и требуют рассмотрения жалоб на пытки. Власти не согласны с утверждением правозащитников и активистов о том, что «правда Жанаозена не раскрыта».