В декабре 1997 года у Казахстана появилась новая столица — Акмола, переименованная позже в Астану, а затем и в Нур-Султан. Автором идеи переноса столицы был бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. С тех пор в столицу идут бесконечные потоки денег, которые зарабатывают остальные регионы Казахстана и которые, по справедливости, должны были бы оставаться на местах — для развития собственных городов. «Настоящее Время» изучило ситуацию.

ПОДАРИЛИ ФОНТАН И НЕ ПОЛУЧИЛИ НИЧЕГО В ОТВЕТ

Семей — один из городов, чьи деньги уходят в столицу. Этот город представляют в Казахстане как родину мыслителя Абая Кунанбаева и писателя Шакарима Кудайбердиева. Но сегодня Семей, от которого всего 50 километров до границы с Россией, утопает в проблемах. Разбитые дороги, забастовки перевозчиков, проблема вывоза мусора — эти три темы чаще всего упоминают местные и республиканские СМИ.

Как Нур-Султан живёт за счёт всей страны

Рядом с Семеем во времена СССР проводили испытания ядерного оружия. Площадь Семипалатинского полигона, одного из крупнейших в СССР, составляла почти 18 тысяч квадратных километров. Больше 600 раз воздух на полигоне сотрясали взрывы ядерных и термоядерных устройств, каждый раз оставляя после себя зараженное облако пыли. Радиоактивное наследие холодной войны досталось миллионам людей, которые продолжают жить на этой земле. У многих жителей Семея наблюдаются проблемы со здоровьем.

«Щитовидная железа — аденома. Предстательная — аденома. Пищевод — грыжа пищевода. Тоже надо распарывать и зашивать», — перечисляет диагнозы из медицинской карты житель Семея Владимир Сулима, участник испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне. У мужчины более 20 хронических заболеваний, подтвержденных медицинскими исследованиями, — это результат воздействия на организм ионизирующего облучения.

Взрыв наземной атомной бомбы Сулима впервые наблюдал ещё школьником, а уже в 17 лет устроился работать на ядерный полигон. Задача экспедиции № 113, в которой состоял Владимир, заключалась в бурении огромных скважин — в них позже закладывали заряд. Каждой смене отводили на бурение всего 20 минут, по истечении которых бригаду спешно эвакуировали. Осенью 1968 года Владимир вместе с коллегами оказался на опытном поле, не подозревая о начавшейся утечке радиации.

«Мы задержались на работе, приехали уже поздно. Приехали на площадку, не обратив внимание, переночевали там. А утром нас нашла служба дозиметрии, — рассказывает Сулима. — Стали разбираться, как мы сюда попали: вся площадка была эвакуирована, оказывается, потому что был аварийный выброс из штольни».

Владимир рассказывает, что почти никаких средств защиты его бригаде в то время для работы на полигоне не выдавали. «Это были респираторы и рукавички, обычные солдатские рукавички, — рассказывает он. — Ну и форма солдатская выдавалась во время работы».

О том, что радиация смертельно опасна, жителям Семея во времена СССР никто не рассказывал: информацию хранили под грифом «Секретно». Многие люди в городе умирали от онкологии и лучевой болезни, но не понимали, что стало её причиной. Сулима, который отдал полигону многие годы и здоровье, сейчас живёт на пенсию в 170 долларов.

В 1992 году правительство Казахстана приняло закон «О социальной защите граждан, пострадавших вследствие испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне». В документе были прописаны нормы о выходе на пенсию в 50 и 55 лет, выплатах экологических надбавок и бесплатном санаторно-курортном лечении. Но уже через пять лет закон отменили. Тогда в Семее создали неправительственную организацию «Поколение»: её члены пытаются восстановить историческую справедливость и добиться льгот для всех, кто пострадал от испытаний на ядерном полигоне. Но пока борьбу с чиновниками представители организации проигрывают.

«Государство не заинтересовано в том, чтобы платить: на это деньги надо тратить. А им зачем это надо? Легче похоронить, — рассказывает Азиза Сабырханова, ещё одна пострадавшая от испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне. — У меня вообще впечатление такое, что по отношению к Семипалатинскому полигону государство мечтает, когда мы умрем к чертовой матери: слишком долго мы живем, создаем проблемы».

Многие жители Семея не скрывают обиды: в то время как столица Казахстана хорошеет и развивается — на одни только рекламные панели ко дню города власти тратят больше ста миллионов тенге, — они вынуждены годами выбивать компенсации за вред, нанесенный их здоровью.

И это касается не только компенсаций работникам полигона в Семипалатинске, но и других проектов, которые могут помочь жителям Семея.

Данилу 15 лет, у подростка расстройство аутического спектра. Данил живёт с бабушкой-пенсионеркой Галиной: та рассказывает, что несколько лет назад известный казахстанский психолог Флюра Смашникова предложила создать в Семее реабилитационный центр для особенных детей. Проект был почти полностью согласован с госорганами, оставалось лишь дождаться поступления бюджетных денег и начать строительство.

«Но деньги так и не пришли. Как раз начали строить ЭКСПО-центр в Астане, и деньги куда-то исчезли, — жалуется Галина Акимова. — Нас всё обещаниями кормили, но так ничего и не случилось. Мы подозревали, что деньги туда ушли, там нужнее».

На организацию и проведение всемирной выставки ЭКСПО-2017 в столице Казахстана ушло больше трёх миллиардов долларов. Проект должен был дать стране мощный рывок, но подготовка к масштабному мероприятию сопровождалась чередой скандалов и громких арестов. Сегодня, по прошествии четырёх лет, становится понятно, что обещанный эффект и грандиозные планы ЭКСПО остались только на бумаге. А вот лишенные финансирования регионы Казахстана потеряли шансы реализовать пусть и менее масштабные, но жизненно необходимые проекты.

Кроме того, что региональные бюджеты в Казахстане недофинансируются за счёт столицы, Нур-Султан нередко получает и прямые «подарки». В 2018 году Восточно-Казахстанская область, в состав которой входит и Семей, потратила почти 940 миллионов тенге на возведение в Нур-Султане большого фонтана ко дню рождения столицы. Фонтан имеет форму круга диаметром 73 метра. В центре композиции расположена чаша «Тайказан», изготовленная вручную: вода в ней распыляется над поверхностью, создавая видимость чаши с кипящей водой.

В 2020 году в канун празднования 175-летия Абая Кунанбаева акимат Нур-Султана пообещал Семею ответный подарок — реконструировать центральную набережную города. Но, как это обычно бывает, слова чиновников разошлись с делом: позднее, в менее торжественной обстановке, они заявили, что подарка не будет: в бюджете на него нет денег.

«Акимат поддерживает и отмечает важность реализации различных мероприятий, посвященных 175-летнему юбилею Абая Кунанбаева. Однако в связи со сложившейся экономической ситуацией и ограниченностью бюджета на реализацию вышеуказанного проекта не поддержано финансирование», — сообщила пресс-служба акимата Нур-Султана.

СЕВЕР КАЗАХСТАНА: ГНИЛЫЕ ДОМА И ЖИЗНЬ БЕЗ ВОДЫ

Петропавловск — ещё один город в Северо-Казахстанской области, это аграрное сердце Казахстана. Северо-Казахстанская область даёт стране 25 процентов всего объёма зерновых и треть масличных культур. Но бюджет целого региона в два с половиной раза меньше бюджета одного Нур-Султана. Многие дома в Петропавловске находятся в аварийном состоянии и давно требуют расселения и сноса. Их жильцы рассказывают, что спят со светом — для того, чтобы можно было быстро выскочить из квартиры, если стены домов начнут обваливаться.

Но расселять жильцов из аварийных домов власти Петропавловска не спешат: в местном акимате сетуют на дефицит средств на строительство нового жилья, а своих денег на новое жилье у людей нет.

«В туалет ходим чуть ли не в подвал. Мы гнием здесь, мы прямо гнием в этих двухэтажках, — рассказывает Тамара Шевченко, жительница аварийного дома в Петропавловске. — Мы все — пенсионеры. Все по столько лет отработали на элеваторе и на заводе. Все люди по 30–35 лет отработали, и в таких условиях мы сейчас живем».

В Северо-Казахстанской области в 10 километрах от Петропавловска находится и хорошо известное казахстанцам село Якорь. Оно стало узнаваемым после того, как его жители стали рассказывать о проблеме отсутствия питьевой воды сразу на нескольких языках мира. Сегодня, чтобы приготовить пищу, сельчане покупают воду в магазинах. А для полива огородов собирают дождевую влагу — и это в 21 веке. Всего в Казахстане доступа к качественной питьевой воде не имеют более одного миллиона человек.

Специалисты водоканала объясняют жителям Якоря, что для того, чтобы в селе появилась вода, нужна замена 20-километрового участка трубопровода. В июне стоимость этих работ оценивали в 475 миллионов тенге (чуть больше одного миллиона долларов). Но сегодня эта сумма выросла почти на 10 процентов. В акимате Якорьского сельского округа обещают, что ремонтные работы запланированы на 2022 год, но местные жители этому не верят.

Разумеется, акимат Нур-Султана не отвечает за решение проблем других казахстанских регионов и не получает деньги от этих регионов напрямую. Тем не менее в городе, который стал главным политическим центром Казахстана по велению одного человека, сегодня аккумулируются триллионы бюджетных денег. Годовой бюджет Нур-Султана — больше одного триллиона тенге. И очень часто столица тратит их на проекты, которые вызывают у казахстанцев множество вопросов.

Сотни миллионов тенге уходят на продвижение имиджа акимата Нур-Султана в социальных сетях. Ещё больше столичные чиновники тратят на приобретение служебных автомобилей и мебели для своих кабинетов: только в этом году акимат Нур-Султана потратил свыше двух миллионов долларов, покупая за счёт бюджета товары по завышенным ценам. На эти деньги можно было построить новые дома в Петропавловске, открыть реабилитационный центр в Семее и помочь финансово пострадавшим от испытаний на ядерном полигоне.