Год назад казахстанские власти, которые обходят стороной тему притеснений мусульман в Синьцзяне, предоставили убежище четырем бежавшим из Китая этническим казахам. В этом месяце срок действия их удостоверений истекает. Продлят ли им статус беженцев — неизвестно.

«ДОКУМЕНТ НЕ ИМЕЕТ НИКАКОЙ СИЛЫ»

Срока действия документа Кайши Акан, которая бежала из Китая в Казахстан и в 2018 году получила на исторической родине условный срок по обвинению в незаконном пересечении границы, истекает 29 октября. 43-летняя казашка из Китая не знает, чего ей ждать в день истечения срока действия удостоверения беженца.

— Неизвестно, будет продлен документ или нет. Но я знаю одно: если власти решат депортировать в Китай, это поставит под угрозу судьбы нескольких казахов, которые бежали от преследований, — говорит она в самом начале беседы.

Кайша вспоминает, как она была счастлива, когда ей дали статус беженки. Но вскоре радость сменилась печалью.

— Когда выдали удостоверение, мне казалось, что все трудности остались позади. Со временем поняла, что этот документ не имеет никакой силы, это всего лишь листок бумаги. Я не смогла устроиться на работу с этим документом. С ним даже нет возможности зарегистрировать на себя номер телефона, — вздыхает она.

Не все сотрудники государственных органов знают о существовании такого документа. Бывало, чиновники допрашивали: «Где ты его взяла?», «Ты подделала его?», «Кто выдал?»

— Многие люди смотрят на меня с удивлением, когда я показываю своё удостоверение беженки. В такие моменты я удивляюсь, что это за документ, который вызывает недоумение даже у сотрудников госорганов. Всё это даётся тяжело, — объясняет она.

Кайша живёт в Алматы. Замужем. Она снимает двухкомнатную квартиру за 80 тысяч тенге в месяц. Её обеспечивает муж, но его заработков хватает только на самое необходимое.

— Я работала бухгалтером в Китае. У меня был хороший доход. Получив официально удостоверение беженки, я попыталась найти работу по специальности. Но работодатели в первую очередь спрашивают о дипломе. Его с собой нет. Хотела заняться чем-нибудь другим, но всё время возникают проблемы с документами. Люди сразу отворачиваются, как только слышат, что я беженка. Не буду же сидеть без дела? Иногда подбиваю баланс своим знакомым. Но это нестабильный заработок, — рассказывает женщина.

21 января этого года Кайша Акан подверглась нападению. Её ударили со спины, когда она возвращалась домой из магазина. После этого инцидента она опасается за свою жизнь.

— Если честно, после этого я живу в постоянном страхе. Всё время кажется, что за мной кто-то следит. Я знаю, что за мной ведут наблюдение. Знаю, что люди в штатском наблюдают за мной со стороны. Но раньше я их не боялась. Сейчас меня охватывает страх, если незнакомые люди стучатся в дверь. Были моменты, когда я даже за нож хваталась, — говорит Кайша Акан со слезами на глазах. — Раньше я была счастлива, чувствовала себя умиротворенно. Была открытым, смелым человеком, который свободно общался с людьми. Сейчас я тревожная, неуверенная в себе и робкая. Подозрительный и сомневающийся во всем человек. Потеряла сон. Сплю всего по два-три часа. И вижу во снах, как меня возвращают в Китай. Просыпаюсь в страхе.

На вопрос репортера Азаттыка, обращалась ли она к психологам, Кайша лишь грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой.

«Я ВИДЕЛ КИТАЙСКУЮ ТЮРЬМУ И НЕ ХОЧУ ВНОВЬ ТАМ ОКАЗАТЬСЯ»

Этнические казахи из Синьцзяна Кастер Мусаханулы и Мурагер Алимулы, бежавшие в Казахстан из опасений быть отправленными в «лагеря политического перевоспитания» в Китае, тоже были осуждены за незаконное пересечение границы. Они получили по году лишения свободы, а после освобождения из казахстанской колонии им предоставили статус беженцев. Сейчас оба живут близ столицы. 32-летний Кастер и 27-летний Мурагер пасут скот своих знакомых в селе Аршалы в 70 километрах от города. Срок действия их удостоверений беженцев, выданных прошлой осенью, истекает 16 октября.

— Когда мы получили статус беженцев, подумали, что «теперь останемся в Казахстане». Но в последнее время беспокойство растёт. За год не произошло изменений. Никто не интересуется, как мы живем и что мы собираемся дальше делать. Также неизвестно, продлят удостоверение или нет. У нас руки коротки, чтобы узнать это самим. Нет денег, чтобы нанять адвоката и ездить по этим вопросам. Так и сидим, переживаем, — говорит Кастер Мусаханулы.

По его словам, в последнее время жить стало сложнее. По нескольким причин.

— Поначалу родственники помогали и поддерживали меня. Мы жили то в одном, то в другом доме. Но кому понравится долго терпеть здоровых мужчин, которые ничем не занимаются, пусть даже они родственники? Они, конечно, не скажут, чтобы мы ушли, но всё можно понять по взгляду. Постоянной работы нет. Без денег тяжело. Честно говоря, мы устали от такой жизни, устали болтаться без дела, — сокрушается он.

Кастер и Мурагер — уроженцы уезда Дурбульджин в Синьцзяне. Они односельчане. Оба занимались скотоводством. У обоих семьи, которые остались в Китае. Мужчины говорят, что занимались в Китае делом, оставшимся от предков, жили неплохо, однако в последние годы, когда Китай усилил давление на тюркоязычных мусульман, почувствовали опасность и решили бежать на историческую родину.

— Знакомый, который работал в правоохранительных органах, предупредил, что меня скоро заберут и отправят в «лагерь политического перевоспитания». Возможно, вы слышали о восстании уйгуров в Урумчи в 2009 году. Тогда я был на площади со своим другом-уйгуром. Спустя четыре года, в 2013 году, меня осудили за участие в акции протеста. Приговорили к четырем годам лишения свободы, и к пяти годам домашнего ареста. Я видел китайскую тюрьму и не хочу там вновь оказаться. Поэтому и решил бежать в Казахстан, — говорит Кастер Мусаханулы.

«ЖАЛКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ»

Бежавший вместе с Кастером Мурагер Алимулы говорит, что тоже пошел на незаконное нарушение границы, опасаясь преследований в Китае. «Но я никогда не думал, что буду влачить настолько жалкое существование», — сетует он.

— После получения удостоверения беженца я поехал в Алматы. Некоторое время жил там у родственников. Работы не было. Потом позвонила родственница из Нур-Султана, я вернулся в столицу. Из-за отсутствия документов не могу устроиться на постоянную работу. Затем Кастер-ага взял меня к себе в напарники. Теперь мы по очереди пасем скот его родственника, — говорит Мурагер.

В разговор вступает Кастер. Он отмечает, что найти даже чёрную работу им было непросто. Незнакомым людям не станут доверять свой скот.

— Боятся, даже некоторые родственники боятся и стараются держаться от нас подальше. «Ойбай, навлечете на нас проблемы!» — открыто говорят они. Мы понимаем. Они хоть и живут и в Казахстане, но у многих в Китае остались родственники, — говорит он.

«НИ ТУТ НИ ТАМ»

Во время беседы Кастер Мусаханулы тяжело вздыхал, держал руку на груди. По его словам, последние семь месяцев он чувствует боль в области сердца. На вопрос о том, почему он не обследуется у врача, Кастер ответил: «Нет документов, я не могу к ним обратиться».

— Мы не понимаем, кто мы такие. Не в Казахстане и не в Китае. Ни тут ни там. Какая-то неопределенность. Что будет с нами после 16 октября — неизвестно. Я не знаю, что произойдет, если власти Казахстана вернут нас в Китай. Если мы там окажется, то пострадаем не только сами, но и все наши родственники. Нам лучше умереть, чем стать причиной их страданий, — с трудом проговорил Кастер.

В тот же январский вечер, когда в Алматы напали на Кайшу Акан, под столицей было совершено покушение на Мурагера Алимулы. Вечером в селе Коянды близ Нур-Султана двое неизвестных нанесли ему ножевое ранение. Тогда управление полиции Целиноградского района Акмолинской области возбудило уголовное дело по статье «Хулиганство». Было начато расследование, но нападавших не нашли.

Четвертый казах, получивший статус беженца в октябре прошлого года, — Багашар Маликулы. Он переехал в Казахстан в 2015 году. Год спустя он отправился навестить родителей в Китай и не смог оттуда вернуться. Бежал из Китая пешком в 2017 году после того, как знакомый, который работал в китайских правоохранительных органах, предупредил его о предстоящем аресте и отправке в «лагерь политического перевоспитания». Он добрался до села Нарынколь Алматинской области Казахстана.

23 ноября 2019 года власти Казахстана возбудили уголовное дело против Багашара Маликулы по статье «Незаконное пересечение границы», которое впоследствии было прекращено.

У Багашара Маликулы трое несовершеннолетних детей и жена, все они — граждане Казахстана.

В апреле этого года трое этнических казахов со статусом беженцев — Кайша Акан, Мурагер Алимулы и Кастер Мусаханулы — обратились к казахстанским властям с просьбой о предоставлении гражданства. Министерство внутренних дел Казахстана отправило ответные письма, сообщив об отказе в предоставлении гражданства. «В соответствии со статьей 49 закона Республики Казахстан "О миграции населения" от 22.07.2011 № 477-IV иностранцам и лицам без гражданства, въехавшим [в страну] незаконно, осуждённым за незаконное пересечение границы, а также лицам, преследуемым за нарушение законов страны происхождения, отказано в разрешении на постоянное проживание в Республике Казахстан. Исходя из вышеизложенного, в настоящее время невозможно принятие в гражданство Республики Казахстан», — говорилось в письме.

«ПРЕДНАМЕРЕННЫЙ АКТ ВЛАСТЕЙ»

Гражданский активист из Нур-Султана Меллатхан Айткали, занимающийся проблемами китайских казахов, говорит, что судебное преследование бежавших из Синьцзяна создает порочный круг. Применение по отношению к беженцам пункта 1 статьи 392 уголовного кодекса («Умышленное незаконное пересечение государственной границы») делает невозможным получение ими гражданства Казахстана.

— Когда людей, которые бежали из-за притеснений в Китае и незаконно пересекли границу, судят по этой статье, создается впечатление, что тем самым их с самого начала готовят к депортации. Очевидно, что осуждённому по статье 392 гражданство не дадут. На мой взгляд, это может быть преднамеренный акт властей Казахстана, — говорит гражданский активист.

Меллатхан Айткали говорит, что видит лишь один способ разорвать круг.

— Мир знает о политике Пекина в отношении этнических меньшинств. Поэтому я считаю, что власти Казахстана должны этим воспользоваться сейчас. То есть должны снять уголовную судимость с этнических казахов, которые бежали, и рассмотреть вопрос о гражданстве. Другого выхода нет, — говорит он.

Председатель международного молодежного общественного объединения «Атажурт» Кыдырали Оразулы считает, что сам факт предоставления казахстанскими властями статуса беженца лицам, незаконно пересекшим границу, — уже прогресс.

— У Казахстана и Китая есть договоренность о возвращении лиц, незаконно пересекших границу. Насколько мне известно, такое соглашение заключено между многими странами. Потому что беглецы могут быть причастны к разным преступлениям в стране происхождения, не так ли? Незаконные переходы границы между двумя странами совершались и раньше, и нарушители возвращались. Однако в последние годы Казахстан не возвращает бежавших от преследований этнических казахов и предоставляет им статус беженцев. Думаю, им продлят срок действия удостоверения и позднее будет дана возможность получить гражданство, — выражает надежду Кыдырали Оразулы.

ВОЗБУЖДАТЬ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО В ОТНОШЕНИИ БЕЖЕНЦЕВ НЕПРАВИЛЬНО

Люди, которые терпели насилие и притеснения в какой-либо стране, пересекли границу и ищут убежище в другом государстве, не должны подвергаться уголовному преследованию в соответствии с требованием Женевской конвенции о статусе беженцев. Президент фонда «Международная правовая инициатива» Айна Шорманбаева говорит, что Казахстан, являющийся участником этой конвенции и взявший на себя обязательства по её соблюдению, нарушил международные стандарты, преследуя этнических казахов, которые были вынуждены бежать из Китая.

— Казахстан с самого начала знал, что эти четверо этнических казахов бежали от преследований. Они не пересекали границу по собственной воле. Они пошли на незаконный шаг, чтобы спасти свои жизни. Согласно международным стандартам, привлекать к ответственности человека в такой ситуации неправильно. Считаю, что комитет национальной безопасности после выяснения всех обстоятельств сразу должен был прекратить дело, — говорит она.

Айна Шорманбаева отмечает, что судимость — главное препятствие для получения гражданства. Для её снятия необходимо обратиться в Верховный суд. Чтобы продлить статус, казахи из Китая должны повторно подать заявление и доказать, что являются беженцами.

— Заявление рассматривается комиссией, после чего принимается решение о продлении или непродлении. Согласно казахстанскому законодательству, эти люди должны покинуть страну, если им не предоставят статус беженца. То есть они вернутся в Китай. А это для них опасно. По сути, международная позиция заключается в том, чтобы не возвращать людей в страны, где их жизни, здоровью и семьям угрожает опасность. Поэтому власти Казахстана в любом случае должны рассмотреть возможность не возвращать бежавших из Китая этнических казахов в эту страну, — убеждена правозащитник.

В министерстве внутренних дел на запрос Азаттыка о судьбе четырёх беженцев из Китая сообщили: «Если обстоятельства, приведшие к предоставлению статуса беженца, соблюдены, граждане, которым был предоставлен статус беженца, могут подать заявление за месяц до истечения срока действия удостоверения. Удостоверение продлевается на один год или на каждый последующий год». Как сказали в пресс-службе министерства, Акан, Мусаханулы, Алимулы и Маликулы подали заявления о продлении статуса.

Первые сообщения о притеснении коренных этносов Синьцзяна — уйгуров, казахов, кыргызов и других тюркских народов — в провинции на северо-западе Китая, граничащей с Казахстаном, начали поступать в 2017 году. В 2018 году в ООН сообщили, что в «лагерях перевоспитания» в Синьцзяне может содержаться до миллиона человек.

Пекин сначала отрицал существование «лагерей», потом признал наличие сети закрытых учреждений, которые назвал «центрами профессиональной подготовки», созданными для борьбы с экстремизмом.

США и другие страны Запада подвергают критике политику Китая в Синьцзяне. Власти Казахстана, несмотря на общественное давление, не дают официальной оценки действиям Пекина в отношении мусульман. Казахстанские официальные лица неоднократно называли ситуацию в Синьцзяне «внутренним делом Китая». В стране неохотно предоставляют убежище казахам, бежавшим на историческую родину. Их привлекают к ответственности за незаконное пересечение границы. Некоторым грозила депортация. Однако после того, как международное сообщество забило тревогу, Нур-Султан не стал депортировать бежавших из Китая казахов, но и не спешил с присвоением им какого-либо правового статуса. Попытки бежавшей в Казахстан казашки Сайрагуль Сауытбай получить убежище оказались безуспешными, в июне 2019 года она переехала с семьей в Швецию.

Весной этого года Кайша Акан, Мурагер Алимулы и Кастер Мусаханулы просили власти предоставить им гражданство или удостоверение, позволяющее выехать в третью страну. Позднее они получили письмо из МВД. В нём говорилось, что в настоящее время выдать документ для выезда в третью страну не представляется возможным.