Как живут семьи, родственники которых содержатся в так называемых «лагерях политического перевоспитания» в китайском Синьцзяне? А если эти родственники были единственными кормильцами в семье и они годами не могут вернуться домой? Одна из таких семей живёт в крохотном доме благодаря помощи добрых людей. В другой семье мать вынуждена соглашаться на тяжелую работу в 100 километрах от дома.

«ОДИН ДЕНЬ СЫТЫЕ, ДРУГОЙ — ГОЛОДНЫЕ»

Для Бикамал Какен, проживающей близ Алматы, жизнь, кажется, замерла четыре года назад, когда её муж Адилгазы Мукайулы уехал в Синьцзян на «собрание» и с тех пор не вернулся. Бикамал с двумя детьми живут в однокомнатном доме в селе Узынагаш — административном центре Жамбылского района Алматинской области. Домик арендовал муж перед отъездом — на время.

Дочерям Бикамал шесть лет и четыре года. Девочки растут без отца пятый год.

«Дочке было пять месяцев, когда муж уехал в Китай. Она уже всё понимает и сейчас часто спрашивает отца», — говорит она, указывая на свою младшую дочь.

Бикамал получила гражданство Казахстана в 2018 году. Арендная плата за жилье составляет 40 тысяч тенге (95 долларов США) зимой и 30 тысяч тенге (70 долларов США) летом. Перед отъездом в Китай её муж Адилгазы перевез их в этот дом.

Бикамал не работает, потому что о двух девочках больше некому позаботиться.

— Регулярную помощь оказывают такие организации, как «Атажұрт еріктілері» и «Қайырымды қандастар», просто жители. В Алматы живёт добрая женщина в возрасте. Она просила меня никому не называть её имени. Она оплачивает аренду нашего жилья и каждый месяц привозит продукты. Так и живем: один день сытые, другой — голодные, — говорит Бикамал.

Из-за прописки в соседнем селе Кайназар Бикамал не смогла отдать дочь в государственный детский сад в селе Узынагаш. «Нет постоянной работы, поэтому в платный детский сад тоже не решаемся идти», — говорит женщина.

Бикамал узнала, что её муж Адилгазы Мукайулы был приговорен к девяти годам тюремного заключения четыре года назад и в настоящее время отбывает наказание в городе Карамай в Синьцзяне. Она не знает, по какой статье и за что осудили её мужа.

Адилгазы, работавший рядовым рабочим в нефтяной компании в городе Карамай Или-Казахского автономного округа, вышел на пенсию в 2016 году по состоянию здоровья и вместе с семьей переехал в Казахстан. По словам Бикамал, именно в те годы давление на этнические меньшинства в Китае стало усиливаться.

— В 2017 году позвонили с прежней работы из Карамая и сказали: приезжайте, состоится большое собрание, вы должны там присутствовать: если не приедете, мы лишим вас пенсии. Однако его задержали сразу, как только он пересек таможенный пост «Хоргос». С тех пор от мужа нет вестей. Ничего о нём не смогла узнать. В Карамае живёт сестра мужа. Но она не отвечает на мои звонки, боится говорить. «Адилгазы осужден на девять лет. В настоящее время находится в тюрьме Карамая», — передала она через знакомых. В чем он мог провиниться, что его осудили на девять лет? Вся его вина в том, что он переехал в Казахстан по приглашению? — говорит плача женщина.

«ЛЕТОМ РАБОТАЛА НА ПОЛЕ, ЗИМОЙ УБИРАЛА СНЕГ»

Муж Ултай Абдыкан Емберды поехал в Китай за своими деньгами и не смог вернуться. С прошлого года женщина и трое её детей школьного возраста живут одни в селе Тескенсу. Они переехали из уезда Текес Или-Казахского автономного округа в Синьцзяне в 2019 году.

«Началась пандемия, границы закрылись», — говорит Ултай, отрицая, что её муж находится в тюрьме. Ултай не хочет отвечать на вопросы о возможном заключении мужа.

По её словам, недавно она разговаривала с администрацией уезда Текес. Они пообещали отпустить её мужа, когда откроются границы. «Не пишите плохо о Китае, иначе мужа могут не отпустить», — говорит она, не скрывая страха, и просит не фотографировать её.

Старший из троих детей учится в 11-м классе, младшие — в 7-м и 8-м классах. Средний сын болеет.

— Говорят, что это болезнь нервной системы. Он ходит, но сил нет. Не может приседать. Не может наклоняться и поднимать предметы, не может бегать, — говорит Ултай.

Никаких пособий ребёнок пока не получает. Мать говорит, что не может оформить документы из-за отсутствия денег и бюрократии.

— Сейчас собираю документы. Сказали, что в апреле он пройдёт аппаратное обследование, а затем его положат в детскую больницу. Я дважды была в больнице. Требуется очень много документов. Устала от этого. К тому же денег не хватает, всё платно, — говорит Ултай.

Семья репатриантов по приезде в Казахстан сразу приобрела дом на деньги, привезенные из Китая. После того как глава семьи остался по другую сторону границы, безработная Ултай пошла на работу по найму, чтобы прокормить детей. Прошлым летом она зарабатывала на жизнь прополкой сорняков на поле. Получала пять тысяч тенге (12 долларов США) в день. Ултай ещё собирала мусор вдоль трассы.

Зимой на протяжении двух месяцев убирала улицы в Алматы, чистила тротуары от снега. Расстояние между Тескенсу и Алматы — около 100 километров. Ултай два месяца ездила на работу на общественном транспорте. За работу получала три с половиной тысячи тенге (8 долларов) в день.

Местный акимат знает о тяжелом положении семьи и время от времени предоставляет Ултай работу.

— Осенью встала на учёт в отделе занятости акимата и два месяца убирала мусор вдоль трассы. На накопленные летом деньги купила дрова — так и перезимовали. Хочу устроиться на постоянную работу, но пока нет гражданства, — рассказывает женщина.

Документы на получение гражданства Ултай подала полгода назад, но новостей до сих пор нет.

«ДОЛЖЕН ВСЕМ МАГАЗИНАМ В ОКРУГЕ»

Два года назад Азаттык писал о судьбе Мухамета Кызырбека, который в одиночку воспитывает троих детей в Сарыагашском районе Туркестанской области.

Проживающая в Казахстане Аманжол Кисакызы в 2017 году поехала в Китай вслед за мужем в 2017 году, оставив троих детей близким родственникам в Алматы. Вскоре полиция отправила её в «лагерь политического перевоспитания». По словам Мухамета, полиция Урумчи задержала его жену, а Мухамета отпустила с условием, что он вернется с детьми в течение трёх месяцев. Мухамет приехал в Казахстан и остался с детьми. Мухамет один растит детей, но не относится к категории отцов-одиночек.

Маленькому Бейбарысу, которому был год, когда уехала его мать, уже исполнилось 5 лет, старшему — 13 лет.

— Аманжол работает на швейной фабрике в Урумчи. Но ей за это не платят, — говорит Мухамет. — Раньше мы говорили по телефону хотя бы раз в неделю, но за последний месяц новостей нет.

Мухамет стал гражданином Казахстана несколько лет назад. Из троих детей казахстанское гражданство есть только у младшего сына, у старших детей — китайские паспорта.

После того как жену задержали в Китае, Мухамет переехал из Алматы в Сарыагаш, чтобы заработать на жизнь. Он купил землю и построил дом. Однако оказалось, что есть проблемы с документами на землю, поэтому он не может оформить дом.

— Я заплатил одному человеку 20 тысяч тенге за регистрацию в Сарыагаше. Хочу зарегистрировать здесь своих детей, но за это просят деньги, — говорит он.

Мухамет не получает пособий на детей. После того как старший сын приходит со школы, мужчина идёт работать: он занимается частным извозом между селами, иногда нанимается на стройку.

— Я обращался за помощью в акимат, там мне сказали принести свидетельство о разводе или свидетельство о смерти жены, иначе никакого пособия не полагается. Должен всем магазинам в округе. Только за мясо, что покупал зимой, должен 100 тысяч тенге, — говорит Мухамет.

Согласно сообщению, опубликованному на официальном сайте министерства иностранных дел, 15 марта посол Китая в Казахстане Чжан Сяо встретился с первым заместителем министра. «Среди важных тем стороны обсудили обращения граждан Казахстана о содействии в воссоединении с родственниками, проживающими в КНР. Посол Чжан Сяо сообщил, что родственники обратившихся являются гражданами КНР и отбывают наказания, связанные с нарушениями законодательства страны», — говорится на сайте МИД.

Первые сообщения о массовых арестах мусульман в Синьцзяне и их заключении в «лагеря политического перевоспитания» стали поступать весной 2017 года. Китай, который вначале отрицал существование «лагерей», позже признал их наличие, но назвал эти учреждения «образовательными центрами», созданными для противодействия экстремизму и терроризму и обучения людей китайскому языку и профессиям.

В 2018 году в ООН заявили, что в «лагерях» на северо-западе Китая может содержаться до одного миллиона представителей коренных этносов Синьцзяна, в основном исповедующих ислам. Власти Китая в последние годы активно используют такой инструмент репрессивной политики, как необоснованные судебные преследования уйгуров, казахов, дунган и представителей других коренных этносов региона на северо-западе страны. Об этом говорят недавние исследования международных организаций. Правозащитники и бывшие узники рассказали о «пытках в лагерях» и других серьёзных нарушениях прав человека.

Правительство США и многие правозащитные организации назвали ситуацию в Синьцзяне «геноцидом».