Боевики «Талибана» объявили об установлении контроля над Афганистаном, президент Ашраф Гани бежал из страны, его правительство рухнуло. Как события в Афганистане скажутся на Казахстане и в целом на Центрально-Азиатском регионе? Чего ждать и к чему готовиться? Азаттык поговорил с казахстанским политологом Досымом Сатпаевым, директором «Группы оценки рисков».

Кадры кабульского аэропорта с толпами, которые хотят покинуть страну, облетели мировые издания на следующий же день после захвата афганской столицы талибами. Сотни людей, прорвавшихся на взлётно-посадочную полосу, отчаянно пытаются зацепиться за шасси разгоняющегося самолёта. Мировое сообщество говорит об углубляющемся с каждой минутой гуманитарном кризисе и политической нестабильности в стране, которая и без того была очагом большой напряженности.

С какими рисками в этих условиях сталкивается Казахстан? Почему власти страны не высказали внятной позиции по афганской теме? Какова вероятность формирования дуги нестабильности в Центральной Азии? Каким будет поведение ключевых внешних игроков в регионе? Эти и другие вопросы Азаттык задал политологу Досыму Сатпаеву.

«СЕРЬЕЗНЫЙ РИСК»

Азаттык: Талибы вошли в Кабул, и это, наверное, можно считать кульминацией их молниеносного наступления. Как приход «Талибана» и крах правительства в Афганистане отразится на Центральной Азии? Насколько центральноазиатские соседи оказались готовы к такому сценарию развития событий?

Досым Сатпаев: Из всех стран Центральной Азии к такому сценарию был готов Узбекистан. Потому что с приходом Шавката Мирзиёева к власти в 2016 году можно было наблюдать очень интересный тренд: Узбекистан стал активнее вести переговоры с талибами и включаться в афганскую политику. Ташкент выстраивал канал коммуникаций с талибами, не исключая вероятность того, что талибы будут у власти. Узбекистан имеет определенные экономические интересы в Афганистане — это продажа электроэнергии и строительство железнодорожного маршрута от Мазари-Шарифа до пакистанских портов. Поэтому страна проявляла более грамотную и хорошо проработанную политику по Афганистану. Самое интересное, что это делалось в партнёрстве с США и Россией в том числе, которые вели переговоры с «Талибаном» в последние несколько лет.

В отличие от Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана у Казахстана нет общей границы с Афганистаном. Конечно, географический фактор очень важен, но если, не дай бог, будет дестабилизация у соседей — это создаст проблемы для Казахстана. «Талибан» — это неизвестность, невозможно прогнозировать, что будет дальше.

Азаттык: Какова вероятность появления дуги нестабильности в Центральной Азии?

Досым Сатпаев: Это может произойти, если при талибах окрепнут другие более опасные радикальные силы — «Исламское государство» (террористическая организация, запрещенная во многих странах мира, в том числе в Казахстане и России. — Ред.), «Исламское движение Узбекистана» (исламистская террористическая организация, созданная в 1996 году бывшими членами ряда запрещенных в Узбекистане политических партий и движений. — Ред.). Таких радикальных структур, которые представляют угрозу, несколько. Их задача — создать единое государство Афганистана и Центральной Азии. У талибов задача локальная — создать исламский эмират Афганистана. Думаю, в первое время они будут пытаться укрепить свои позиции в стране. Но если у них получится это сделать, встает вопрос: «Что потом?» И это самый непредсказуемый момент. Будут ли талибы соблюдать гарантии безопасности в отношении стран Центральной Азии или будут использовать радикалов на севере Афганистана, чтобы оказать давление? Это следующий сценарий, к которому мы должны быть готовы.

[Президент Казахстана Касым-Жомарт] Токаев провел второе совещание по Афганистану. Понятно, что Казахстан не игрок в афганской политике, мы будем наблюдать со стороны. Узбекистан является игроком. При [первом президенте Исламе] Каримове активно готовили вооруженные силы к возможной войне с радикалами из Афганистана, и узбекская армия считается одной из сильнейших в регионе. Узбекистан и Казахстан должны наладить хороший альянс по афганской теме и объединить вокруг этого альянса другие страны Центральной Азии, тем более у Узбекистана и Туркменистана есть соглашение о военном партнёрстве. Это важно. Потому что сейчас самая уязвимая граница — туркмено-афганская, там довольно слабая охрана, небоеспособная армия. Узбекско-афганская граница более или менее защищена. Ещё момент: талибы весной этого года дали определенные гарантии Узбекистану, в том плане, что нападать не будут. Хотя, опять же, гарантия со стороны радикалов не такой уж надёжный фактор.

Узбекистан сотрудничает с Туркменистаном, но и Казахстану сейчас выгодно наладить партнёрство в сфере безопасности с Туркменистаном. Потому что, не дай бог, прорыв произойдет через Туркменистан… Для Казахстана это серьёзный риск.

На территории Таджикистана есть военная база России. Она будет препятствием для возможных попыток «Талибана» нанести удар по Таджикистану, что пока маловероятно.

«НЕВНЯТНАЯ ПОЗИЦИЯ» КАЗАХСТАНА

Азаттык: Казахстан — самая крупная экономика в Центральной Азии, страна поддерживает хорошие отношения с ключевыми игроками в регионе. Означает ли это наличие каких-то дополнительных ожиданий от Казахстана?

Досым Сатпаев: У нас нет никаких обязательств по отношению к Афганистану с точки зрения финансовой помощи. Тем более Казахстан всё время оказывал гуманитарную, образовательную поддержку. У нас учились тысячи афганских студентов. Казахстан пытался взаимодействовать с Афганистаном именно в культурно-образовательной, гуманитарной среде. В отличие от Узбекистана или Таджикистана, каких-то крупных экономических проектов у нас там не было.

Большая экономика не значит, что у нас есть достаточно финансовых ресурсов для этого. Была эпидемия коронавируса, у нас сейчас очень много социально-экономических проблем внутри страны, которые нужно решать.

Единственное обязательство, которое мы можем на себя взять, — оказать поддержку этническим казахам, которые проживают в Афганистане. Если кто-то из них захочет вернуться в Казахстан, мне кажется, Нур-Султан может помочь. Тем более их не так много в Афганистане.

Азаттык: Источники Азаттыка сообщили о возможном прибытии в Казахстан беженцев из Афганистана и подготовке сотен мест для них в Шымкенте. Днём ранее информацию о приёме беженцев Казахстаном распространяли в telegram-каналах, ссылаясь на якобы достигнутые договоренности, но МИД это опроверг. 16 августа пресс-секретарь президента Казахстана заявил, что Токаев «не принял решение по поводу беженцев из Афганистана». Почему, по-вашему, официальная позиция не отличается определенностью?

Досым Сатпаев: Я думаю, официальная позиция невнятная, потому что наверху понимают, что основная часть казахстанцев негативно относится к идее принятия афганских беженцев. Когда появилась эта информация, в Казахстане была негативная реакция. Власти это понимают и учитывают, но, с другой стороны, это довольно странно в таком плане… Узбекистан, например, официально заявил, что не будет принимать беженцев.

При этом Узбекистан предложил вполне адекватную идею создать на территории Афганистана лагеря для беженцев, которым оказали бы поддержку страны Центральной Азии. Этот вариант не раз применялся в международной практике в зонах боевых действий. Очень важно начать вести переговоры со всеми странами региона, чтобы у всех была общая позиция, а не так, что Узбекистан сказал одно, Казахстан сделал другое, Таджикистан — третье.

Если в Казахстане на официальном уровне решат принять беженцев, то возникает много вопросов: на какой срок, за чей счёт будет финансирование, как будут складываться отношения беженцев с местными. Это важные вещи. Недавно в Турции были серьёзные столкновения между местными жителями и сирийскими беженцами. Во время войны в Сирии Турция приняла очень много сирийских беженцев. Прошло почти 10 лет, и сейчас наблюдается серьёзная проблема внутри турецкого общества. Там очень сильны антиэмигрантские настроения, вопрос необходимо решать.

В Шымкенте «готовятся к приёму афганских беженцев», в Акорде заявляют, что решение «не принято»:

Азаттык: В сообщении о телефонном разговоре главы МИД Казахстана Мухтара Тлеуберди и госсекретаря Энтони Блинкена министерство не приводит ни слова о том, что стороны обсуждали афганскую повестку. Госдеп же сообщил об афганской тематике. Почему осторожничают казахстанские дипломаты?

Досым Сатпаев: У них нет ответов. Они ещё не приняли решения. Сейчас Токаеву, как президенту с довольно хрупкими легитимными позициями, приходится учитывать общественное мнение в некоторых вопросах. В частности, касательно афганских беженцев. Возможно, идут обсуждения, как всё это может сказаться на имидже Токаева, на его репутации, не будет ли удар по его реноме с точки зрения общественного мнения...

Азаттык: Но, кажется, у Казахстана уже есть определенное решение по поводу деятельности дипломатической миссии в Афганистане. Нур-Султан решил не закрывать посольство, тогда как страны Запада эвакуируют своих дипломатов…

Досым Сатпаев: Нет-нет. Так решили, потому что талибы заявили, что дают гарантию безопасности дипломатическим представительствам. Талибы за 20 лет тоже поменялись. Они поняли, что если их воспримут как пещерных террористов, то они могут оказаться в изоляции. Они хотят иметь определенный контакт, потому что стали экономически ориентированными, понимают, что необходимы инвестиции, транзитные потоки, которые они хотят контролировать. Они пытаются показать, что они не те, кем были ранее. Хотя с ними нужно быть очень осторожными.

ВНЕШНИЕ ИГРОКИ: ВАШИНТОН УТРАТИЛ ИНИЦИАТИВУ, МОСКВА РАСКРЫВАЕТ «ЗОНТ»

Азаттык: Центральная Азия традиционно считалась ареной, где сходятся интересы Запада, Китая и России. Уход США из Афганистана — это однозначная утрата Вашингтоном позиций?

Досым Сатпаев: Давайте исходить из того, что США в этом регионе практически с последнего срока Барака Обамы теряли влияние. Их базы исчезли сначала в Узбекистане и Кыргызстане, затем у них сложились непростые отношения с Пакистаном, были утрачены партнёрские связи, и Пакистан сейчас работает больше с Китаем. Американцы регион потеряли. И вывод войск из Афганистана — логическое завершение этого процесса.

Американцы потеряли стратегическую инициативу, они уже не являются ключевыми игроками во внутриафганской политике — у них нет ни одной политической силы, на которую они могли бы опереться. Президент Ашраф Гани сбежал из страны, больше не осталось ни одного ставленника США, ни одной относительно крупной фигуры в афганской политике, которая бы выступала с позиции Америки.

Я думаю, что США уже никак не влияют на внутриафганский процесс.

Азаттык: В адрес президента Джо Байдена в Вашингтоне сейчас звучит немало критики со стороны его оппонентов. Некоторые говорят о «неуклюжем» уходе США и «провале» в Афганистане. Считаете ли вы действия США в Афганистане «провалом»?

Досым Сатпаев: Байдену необходимо было побыстрее закрыть афганскую тему, даже если это приведет к тому, что движение «Талибан» придёт к власти. Байден — политик. Он понимает, что продолжение войны невыгодно с точки зрения рейтинга. Поэтому он и принял решение вывести войска из Афганистана. Сделано было это довольно топорно.

Думаю, это большой провал. За 20 лет присутствия США так и не достигли цели — не уничтожили «Талибан». Во-вторых, они не создали в Афганистане сильное правительство. После их ухода центральное правительство продержалось очень короткий срок. Даже если смотреть на армию, на которой делала акцент Америка, — Байден заявлял о 300 тысячах афганских военных, которых готовили американцы, — выяснилось, что там было много мертвых душ. Афганские генералы, чиновники занимались приписками, чтобы получать деньги от США. Коррупция и неэффективность госуправления при американцах привели к тому, что за 20 лет там так и не создали сильную политическую власть.

Азаттык: Как это отразится на положении Америки в мире?

Досым Сатпаев: По репутации нанесен серьёзный удар. Быстрое бегство американцев из Афганистана создает проблемы другим союзникам США. Многие стали понимать, что рассчитывать на их поддержку не стоит, надо полагаться в первую очередь на собственные силы.

В чем особенность сверхдержав? Во время Холодной войны и США, и СССР курировали большое количество своих союзников, которым гарантировали поддержку, защищали их. Сейчас мы видим на примере Афганистана, что США, вбухав большие деньги и потеряв столько времени, так никого и не защитили, бросили на произвол судьбы даже работавших на них афганцев.

Азаттык: Как, по-вашему, афганская тема повлияет на роль России в Центрально-Азиатском регионе? Москва усилит присутствие?

Досым Сатпаев: Кстати, интересный момент. Россия проводит политику двойных стандартов: она ведёт переговоры с талибами и рассматривает их в качестве политической силы, но при этом «Талибан» в России запрещен, движение признано экстремистским.

Здесь идёт политика контролируемой напряженности. С одной стороны, Россия хочет быть участником внутриафганской политики, разговаривает с талибами, потому что это реальный игрок. С другой стороны, для России важно нагнетать ситуацию в Центральной Азии, чтобы страны региона рассматривали ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности — военный альянс, в котором доминирует Россия, включающий Армению, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. — Ред.) как единственный гарант безопасности. Для России сейчас очень хорошая возможность, чтобы вернуться в регион через военно-политический канал. То есть показать: «Вот, ребята, у вас под боком пытаются создать Исламский Эмират Афганистан, это реальная угроза в любом случае, но если вам кто и поможет, то это мы».

У России постимперский синдром. Она считает Центральную Азию своим геополитическим «мягким подбрюшьем». Для неё важно, чтобы там была определенная политическая стабильность, но при этом не стоит забывать, что для России очень важно в нынешней ситуации укрепить свои позиции через ОДКБ. Если мы находимся под чьим-то военным зонтиком, то государство, которое этот военный зонтик держит, будет диктовать свои правила.

Азаттык: Китай будет сотрудничать с Россией по афганскому вопросу? Или вести самостоятельную политику, учитывая желание сохранить и укрепить свой статус-кво в регионе?

Досым Сатпаев: Китай понимает, что в военно-политическом плане у России больше возможностей. У Китая нет военных баз, кроме небольшой базы в Таджикистане. А у России есть государства — члены ОДКБ, военные базы в Кыргызстане и Таджикистане. Китаю будет выгоднее сотрудничать.