С 1 апреля вступили в силу новые правила приёма детей в школу. Теперь администрация будет проверять регистрацию детей по базам МВД и решать, имеет ребёнок право пребывать в России или нет. Детям мигрантов и раньше было непросто попасть в школу: их могли не взять из-за незнания русского языка или отсутствия полного перечня документов. Эксперты опасаются, что новые правила могут ещё больше усугубить ситуацию. «​Иногда никаких формальных причин для отказа принимать ребёнка-мигранта в школу нет. Всё проистекает из ксенофобии», – говорит адвокат комитета «​Гражданское содействие» Мария Красова.

Новые правила приёма в школу утверждены приказом министерства просвещения. Фактически действовали они во многих регионах и раньше, но если тогда требование регистрации не имело законных оснований, то теперь новый документ официально разрешает такую проверку.

Сейчас, по словам адвоката Марии Красовой, детей мигрантов чаще всего отказываются принимать в школу либо из-за отсутствия регистрации, либо из-за незнания русского языка. Причём в регионах ситуация сильно отличается. Если в Москве отказываются брать в школу чаще всего из-за проблем с регистрацией, то в Московской области основным критерием для приёма выступает знание русского языка.

– Формально незнание языка не является ограничением для зачисления в школу, – отмечает адвокат. – Если ребёнок плохо говорит по-русски, ему, наоборот, необходимо идти в школу, чтобы адаптироваться, социализироваться и тот самый русский язык учить. Однако на практике много детей, чьи родители даже получили уже российское гражданство, не могут пойти в школу именно из-за незнания языка.

В такой ситуации как раз оказался уроженец Афганистана Фархад. Он получил российское гражданство в 2017 году. В 2018 году гражданство получили трое его детей. Через год он перевез их в Россию. На тот момент двум детям было по 12 лет, а старшей дочери – 13. По-русски они почти не говорили.

«Я живу в городе Котельники Московской области. Там я пришел в школу № 1. Директор мне сказала, что пока по-русски дети не говорят, поэтому сначала нужно обучить их языку, а уже потом оформлять, и отправила в школу в Люблино, где можно было отдать детей учиться платно», – рассказывает Фархад. Платить за обучение троих детей он не мог. «Я один работаю и не могу всё обеспечить. Я и квартиру сам снимаю, устроить детей в платную школу мне сложно», – говорит Фархад.

Для того чтобы дети могли быстрее выучить русский и попасть в государственную школу, он нанял им репетитора. Занимались они больше года. Параллельно Фархад подал новое заявление на приём детей в школу. В этот раз ему отказали из-за того, что у него не было временной регистрации. Когда Фархад её сделал и принёс снова все документы директору, выяснилось, что в школе мест больше нет.

«Я сказал: "Напишите мне тогда официальный отказ, чтобы я мог обратиться в министерство образования". Все документы для приёма в школу у меня ведь были», – говорит он. Директор написала ему официальный отказ. После этого Фархад обратился в «Гражданское содействие», а Мария Красова начала отстаивать его интересы в судах.

В феврале 2020 года детей всё-таки приняли в школу, но длился процесс зачисления больше года. По словам Красовой, это далеко не самый большой срок, в течение которого родителям приходится отстаивать право своих детей на образование. Есть истории, которые длятся по несколько лет. Например, только в апреле 2021 года Мосгорсуд вынес решение в пользу четырёх выходцев из Афганистана, которых с 2018 года не принимали в школу. Зачислять их отказывались из-за отсутствия московской регистрации, хотя формально не принять ребёнка в школу могут, только если в учебном заведении нет свободных мест.

Процесс длился три года. Суды первой и второй инстанций встали на сторону департамента образования и даже не стали устанавливать факты нарушений. Тогда Красова подала кассацию в Верховный суд и в июне 2020 года выиграла. Решения нижестоящих судов были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение.

Это решение Верховного суда создало прецедент, на который адвокаты теперь опираются. «Но проблема в том, что мы приходим в суд, говорим, что наше право нарушено, и просим департамент совершить определенные действия, предусмотренные Кодексом об административном судопроизводстве. Суд говорит: да, вы абсолютно правы, право ваше нарушено, обязываем департамент повторно рассмотреть вопрос. Они повторно рассматривают вопрос, мы получаем исполнительный лист, идём к приставам, дальше приставы думают, что им делать. А это ещё года или два. И всё это время дети не ходят в школу», – говорит адвокат Красова.

Решить эту проблему пока можно несколькими способами: перевести ребёнка в платную школу, переехать в Московскую область, если дело в регистрации, или выбрать семейную форму обучения. «То есть родители обучают ребёнка дома, а в школе он проходит только аттестацию. Прелесть в том, что очная форма у нас всё-таки предпочтительнее, поэтому когда ученик на семейной форме пишет заявление о переводе на очную, школе деваться некуда. Но на этом пока все», – признаётся Красова.

Реальный масштаб проблемы оценить сложно, так как не все родители готовы по несколько лет отстаивать право ребёнка на образование. Кто-то опускает руки или никуда не обращается за помощью, кто-то сразу переводит детей в частные школы. Информацию подтверждает и автор доклада комитета «Гражданское содействие» «О новых правилах приёма в школы»​ Константин Троицкий.

«Официальной статистики по нарушениям доступа к школе не ведётся. Российские власти декларируют общедоступное образование, хотя по факту это не так», – отмечает сотрудник комитета.

Основная проблема состоит в том, что администрация может легко аннулировать заявление на приём в школу. Четкий регламент для этого в приказе министерства просвещения не прописан.

– Если бы у них был перечень причин, по которым заявление может быть аннулировано, это был бы один разговор, а здесь что-то не понравилось – и заявление аннулируется в связи с тем, что был представлен неполный пакет документов. Какой был представлен пакет, никого не интересует, – говорит Красова. – И при этом каким бы ни был этот пакет, если в школе есть свободное место и есть ребёнок – вот ты его физически видишь – по закону ты обязан его принять, но так это у нас не работает. Не работает это по той причине, что, когда директор принимает ребёнка, который плохо говорит по-русски, он получает лишнюю головную боль. Вот если бы директору объясняли, как нужно выстраивать эту работу, хоть как-то его поддерживали, а с ребёнком бы кто-то работал, была бы какая-то служба поддержки, ситуация бы выглядела иначе. А так: вот тебе проблема – занимайся ей как хочешь. Поэтому я и директоров могу понять. Я их не оправдываю, но на них совершенно ошибочно возложены чиновничьи функции, они не должны брать на себя функции миграционной службы и проверять документы.

По данным МВД, на декабрь 2020 года в России находилось около шести миллионов трудовых мигрантов. Из-за пандемии многим пришлось уехать домой, поэтому число сильно сократилось по сравнению с аналогичными показателями за прошлые годы. Как правило, в России одновременно находилось от 10 до 11 миллионов трудовых мигрантов.

Детей-мигрантов в Россию приезжает значительно меньше. По данным Росстата, в 2019 году в Россию привезли 67 тысяч иностранцев в возрасте до 15 лет. Приезжают они в основном в крупные города, поэтому, по информации Института образования ВШЭ, сейчас только в московских школах учатся около 60 тысяч таких детей.